Проект: «Механизмы формирования канона в квазиисторическом фольклоре»
Устные рассказы о прошлом принято рассматривать через призму исследований памяти. Исследователи памяти противопоставляют устную традицию коллективной\культурной памяти, при этом коллективная память для приверженцев этого подхода является сконструированной (идеологией, коммеморативными практиками, медиа-заимствованиями), а устная, семейная память зачастую воспринимается эссенциалистски, как некоторая «нетронутая», существующая «естественным образом». Однако, записывая устные рассказы о прошлом, легко заметить, что семейные истории о Холокосте повторяются от города к городу и от региона к региону: к примеру, люди часто рассказывают о том, как еврейские семьи отказывались эвакуироваться, так как верили, что нацисты не нанесут вреда, или о том, как еврейских детей спасали, выдавая за родственников. Маловероятно, что во всех городах и деревнях бывших оккупированных территорий действительно происходили одинаковые события. Объяснить механизмы складывания такого «канона» в устных историях об оккупации и Холокосте можно с помощью наработок исследователей-фольклористов. Современная фольклористика трактует границы фольклора широко: фольклорными считаются любые анонимные клишированные устные истории, бытующие внутри группы (в т.ч. семейной или локальной).В своем проекте я совмещаю подходы исследований памяти и фольклористики и рассматриваю, с одной стороны, «внешний» контекст, в котором бытуют устные истории о прошлом (заимствования из медиа, пропаганды и произведений массовой культуры), с другой – «внутренние» механизмы их формирования по законам устной традиции. Таким образом, я рассматриваю квазиисторический фольклор не только синхронически (как набор повествовательных шаблонов), но и диахронически (как корпус текстов, в котором повествовательные шаблоны и устойчивые средства выразительности под воздействием определенных факторов появляются сейчас).
На фото: Исследователи-фольклористы в процессе работы (предоставлено Екатериной Закревской)