«Я всегда считал своим долгом прислушиваться не к себе, Гераклиту, над которым все насмехаются, а к заключённой во мне природе. И я решил описать мгновения, когда природа никак не проявляет своего присутствия. Она словно вечный огонь, спрятанный во всех огнях мира».